Солнце скрылось за горизонтом, и установилось удивительное равновесие между светом и тьмой. Ветер, овевавший ее, был теперь смертельно холоден. Она огляделась вокруг во внезапном испуге. Было слишком холодно. Неожиданно ей вспомнился обрывок дилановской песни: "Рыскал, как крокодил... охотился в кукурузе..." А вслед за этим какая-то другая песенка, кажется, "Иглз", с неожиданно пугающим смыслом: "Этой ночью я хочу спать с тобой в пустыне... а вокруг нас будут миллионы звезд..." Внезапно она поняла, что он где-то рядом. Она поняла это еще до того, как он заговорил. "Надин". Его мягкий голос, раздающийся из сгустившейся темноты. - Надин, Надин... как я люблю любить Надин. Она обернулась и увидела его. Он сидел на капоте старого "Шевроле", скрестив ноги и положив руки на обтянутые потертыми джинсами колени. Он смотрел на нее и нежно улыбался. Но глаза его вовсе не были нежными. В них она увидела черное ликование, пляшущее, как ноги человека, только что вздернутого на виселице. - Привет, - сказал он. - А вот и я. - Да. Наконец-то ты здесь. Как и было обещано. Улыбка его стала шире, и он протянул руки навстречу ей. Она почувствовала исходящий от него испепеляющий жар. Его мягкие ладони обвились вокруг ее запястий и сжали их, как наручники.